Суд указал, что в случае, если обязательства должника перед банком-кредитором обеспечены векселями, то требование кредитора-залогодателя фактически субординируется по отношению к требованию банка.

По мнению одного из экспертов «АГ», верные выводы Верховного Суда облечены в неудачную процессуальную форму. Другой отметил, что определение ВС, по сути, открывает для российского банкротства механизм относительной субординации и может стать отправной точкой для заключения межкредиторских соглашений в банкротных делах. Третий полагает, что определение явилось первым в своем роде, однако оно вряд ли будет активно применяться в судебной практике, поскольку сама схема, которую использовали стороны в споре, является крайне редкой на практике.

14 мая Верховный Суд вынес Определение № 308-ЭС19-17398 (2) по обособленному спору о включении в реестр кредиторов должника требований кредиторов, в залоге одного из которых находились векселя организации-банкрота.

Вексель как обеспечение исполнения обязательств заемщика

В августе 2012 г. ПАО Банк «Финансовая Корпорация Открытие» и ОАО «Балтика» заключили договор кредитной линии о предоставлении денежных средств с лимитом выдачи на сумму 1 621 млн руб. до 16 августа 2016 г. Впоследствии в целях обеспечения исполнения обязательств по кредиту компания «Сайниколл Инвестментс Лимитед» передала банку в залог семь простых векселей общества по договору заклада, которые содержали залоговый индоссамент: «платите приказу “НОМОС-БАНК”», который был правопредшественником банка «Открытие».

В августе 2016 г. требования банка в размере 743 млн руб. в виде задолженности и процентов на них на сумму в 641 тыс. руб. были включены в реестр требований кредиторов ОАО «Балтика» в деле о его банкротстве. Полагая, что наличие вышеуказанного индоссамента дает право на взыскание долга с векселедателя, банк «Открытие» обратился в арбитражный суд с заявлением о взыскании с должника 871 млн руб. С заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника на сумму в 860 млн руб. также обратилась компания «Сайниколл Инвестментс Лимитед».

Суды трех инстанций удовлетворили требование банка (при этом банк «Открытие» был заменен на банк «Траст») и отказали компании во включении ее требований в реестр. При этом все три инстанции сочли, что векселедержатель, в пользу которого совершен залоговый индоссамент, вправе реализовать свои права посредством прямого истребования исполнения по векселю. Они также исходили из реальности заемных отношений, лежащих в основании вексельного долга (заемные обязательства перед компанией возникли в результате безналичных перечислений; реальность займов подтверждена также постановлением апелляционного суда).

Кроме того, суды отметили, что факт совпадения в одном лице кредитора по договору кредитной линии и векселедержателя не свидетельствует о необоснованности заявленного им требования, поскольку вексельный долг основан на реальном требовании к должнику из заемных обязательств. При погашении требований банка по кредиту будет прекращаться и обеспечивающее обязательство, поскольку размер удовлетворенных требований по акцессорному долгу не может превышать сумму основного обязательства.

Выводы Верховного Суда

В дальнейшем «Сайниколл Инвестментс Лимитед» обратилась в Верховный Суд с кассационной жалобой.

После изучения материалов дела № А32-27828/2015 Судебная коллегия по экономическим спорам напомнила, что отношения между банком, должником и компанией были построены по следующей модели: банк выдавал кредит, одновременно принимая в залог от компании эмитированные самим же должником векселя на сопоставимую с размером кредита сумму. Такое обеспечение, как пояснил Суд, не является классическим с экономической точки зрения. С одной стороны, оно, в отличие от обычного залога, не обособляет ценность неденежного имущества должника для целей удовлетворения конкретного кредитора, с другой стороны, оно не повышает гарантии возврата долга за счет имущества стороннего (третьего) лица, не являющегося заемщиком.

«В то же время передача векселей самого заемщика в залог повышает вероятность исполнения обязательства перед кредитором иным образом: подобное структурирование отношений предполагает, что долг перед компанией по векселю не будет уплачен ранее долга перед банком, в результате чего банк фактически начинает контролировать долговую нагрузку на должника со стороны иных кредиторов (векселеполучателей), предоставивших обеспечение. Соответственно, гарантия исполнения обязательства по кредиту увеличивается в связи с тем, что внутри отношений банка и выдавшего обеспечение кредитора (залогодателя) удовлетворение из относительно ограниченного имущества должника будет предоставлено сначала банку, а затем иным кредиторам. Следовательно, требование залогодателя фактически субординируется по отношению к требованию банка (применительно к правилам ст. 309.1 ГК РФ)», – отмечено в определении.

Верховный Суд пояснил, что нижестоящие суды установили, что требование по векселю является реальным и подлежащим включению в третью очередь. Следовательно, перед ними стояла задача принять решение, которое, с одной стороны, позволяло бы включить требование по векселю в третью очередь реестра (в силу наличия кредиторов, не участвующих в отношениях банка с залогодателем, перед которыми последний не обязывался получить удовлетворение в пониженной очереди), а с другой стороны, обеспечить субординацию вексельного долга перед кредитным обязательством.

«Для этих целей необходим следующий механизм: по отношению к требованиям всех иных кредиторов, не участвующих в обеспечительных отношениях, долг по кредиту и вексельный долг должны восприниматься и учитываться как единое консолидированное обязательство. После реализации имущества должника (или наполнения конкурсной массы в результате иных действий, например оспаривания сделок) при определении пропорции, на основе которой выручка будет распределяться между кредиторами, данное консолидированное требование учитывается целиком, как если бы это было одно требование, принадлежащее одному кредитору. Затем поступившие в пользу держателя (держателей) данного консолидированного долга средства расходуются сначала на погашение требования с приоритетом, а потом (в случае полного погашения приоритетного требования) – на удовлетворение обеспечительного требования», – отметил ВС.

Как пояснил Суд, решая вопрос, кто должен быть учтен в качестве кредитора по обеспечительному долгу, нижестоящие инстанции правильно учли, что в пользу банка был совершен залоговый индоссамент, в связи с чем он как фактический держатель ценных бумаг имеет возможность осуществлять все права, вытекающие из них в силу п. 19 Положения о векселе. В то же время прекращение основного обязательства, по общему правилу, влечет прекращение обеспечивающего его обязательства (п. 4 ст. 329 ГК РФ).

Применительно к рассматриваемому обособленному спору это означает, что после того, как размер удовлетворенного обязательства в рамках единого консолидированного требования будет соответствовать размеру долга по кредиту, залоговое обязательство компании перед банком прекратится. «Следовательно, у банка не останется оснований как быть кредитором по векселям в реестре, так и удерживать ценные бумаги. После погашения кредитного обязательства права кредитора по вексельному долгу должны перейти к компании; такая замена конкурсного кредитора должна осуществляться арбитражным управляющим автоматически без необходимости вынесения дополнительного судебного акта», – указал ВС. В связи с этим высшая судебная инстанция отметила, что нижестоящие суды, не предусмотрев в своих судебных актах механизм такого перехода и отказав компании во включении ее требований в реестр, создали ситуацию правовой неопределенности по вопросу о том, каким образом последняя имеет возможность реализовать свои кредиторские права.

В то же время Суд отклонил довод компании об отсутствии у лица, подписавшего залоговый индоссамент, соответствующих полномочий действовать от ее имени, поскольку он уже был предметом исследования предшествующих инстанций. Тогда суды дали оценку доводам о ничтожности индоссаментов при рассмотрении иного обособленного спора, в котором они пришли к выводу о наличии между банком и компанией залоговых отношений. Кроме того, вступившим в законную силу решением суда по делу № А32-6870/2017 было отказано в признании недействительным договора заклада векселей, заключенного между компанией и банком.

Таким образом, Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций в части отказа во включении в реестр требований компании и принял по делу новое решение, указав, что требования банка переходят к компании после погашения обязательств по кредитному договору. В остальной части судебные акты оставлены без изменения.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

Арбитражный управляющий, член Ассоциации «Московская саморегулируемая организация профессиональных арбитражных управляющих» Алексей Леонов полагает, что определение ВС содержит верное и справедливое соображение о том, что судебные акты нижестоящих инстанций создали ситуацию правовой неопределенности по вопросу о способе реализации компанией своих кредиторских прав. Однако, по его мнению, оно облечено Судебной коллегией в неудачную процессуальную форму.

Как отметил эксперт, во-первых, для исправления данной правовой неопределенности достаточно было изменить мотивировочную часть судебных актов без изменения резолютивной части. «Во-вторых, на основании п. 1 ст. 179 АПК РФ в случае неясности решения арбитражный суд, принявший это решение, по заявлению участвующих в деле лиц вправе разъяснить решение без изменения его содержания. Поскольку компания не утратила возможность защитить свои права в порядке разъяснения судебного акта, то есть в иной процессуальной форме, для изложения рассматриваемой позиции ВС РФ достаточно было избрать форму отказного определения с “положительным содержанием”. В-третьих, вызывает сомнение обоснованность применения Судебной коллегией к соглашению сторон по залогу векселей, заключенному в 2013 г., положений ст. 309.1 ГК РФ, введенной поправками 2015 г.», – отметил он.

Алексей Леонов добавил, что даже при применении такой правовой нормы Верховному Суду следовало избежать нарушения принципов экономической свободы и автономии воли, заключающихся в том, что только сами стороны должны договариваться о порядке удовлетворения их требований к должнику. «Установление в резолютивной части судебного акта положения об автоматическом переходе к компании прав по вексельному долгу после погашения требования банка по кредитному договору, на мой взгляд, нарушает частно-правовую природу положений ст. 309.1 ГК РФ, а именно возможности для пострадавшей стороны потребовать исполнения обязательства в натуре, возмещения убытков или взыскания неосновательного обогащения», – заключил он.

Партнер юридической компании Tenzor Consulting, адвокат Антон Макейчук убежден, что определение Верховного Суда по своей сути сопоставимо с его позицией о субординации требований кредиторов. «ВС создал еще одну “субочередь” в делах о банкротстве, которая предполагает погашение требований залогодателя после погашения долга залогодержателя по обеспечиваемому обязательству, то есть применил субординацию требования залогодателя по отношению к требованию банка (залогодержателя)», – полагает он.

Эксперт назвал не совсем корректным довод заявителя жалобы относительно того, что включение требования банка по залоговому индоссаменту удвоит его требования и голоса, поскольку, по сути, банк включился по двум абсолютно разным требованиям, хоть векселя обеспечивали банку возврат кредита и векселедателем являлся сам должник, но первоначальным векселедержателем и одновременно залогодателем являлась иная компания, и векселя выданы были по реальной сделке. «Рассматриваемое определение явилось первым в своем роде, однако оно вряд ли будет активно использоваться в судебной практике, поскольку сама схема, которую использовали стороны в споре, является крайне редкой и скорее исключительной. Верховный Суд разработал новый механизм определения очередности, чтобы обеспечить интересы всех кредиторов в банкротном деле. Полагаю, что указанный подход через какое-то время может быть урегулирован непосредственно в Законе о банкротстве», – подытожил Антон Макейчук.

В свою очередь, юрист практики реструктуризации и банкротства юридической фирмы Art de Lex Роман Прокофьев пояснил, что субординация требований кредиторов в деле о банкротстве традиционно разделяется на два вида: абсолютная и относительная. «Абсолютная субординация достаточно давно актуальна в отечественной юрисдикции (например, субординация требований контролирующих должника лиц), ее суть заключается в подчинении требований одного кредитора всем другим требованиям кредиторов. Относительная субординация, напротив, не столь востребованная, заключается в подчинении требований кредитора относительно требований не всех, а конкретно определенных кредиторов», – отметил он.

По мнению эксперта, отсутствие законодательного регулирования механизма относительной субординации требований кредиторов создает проблемы его практического применения. «В настоящее время любое соглашение кредиторов о порядке удовлетворения их требований рискует не выдержать тест на запрет преимущественного удовлетворения требований кредиторов в деле о банкротстве. Также существует риск двухкратного включения требования старшего кредитора при отсутствии механизма включения в реестр младшего кредитора», – пояснил юрист.

Он добавил, что рассматриваемое определение, по сути, открывает для российского банкротства механизм относительной субординации. «Вопрос об учете требований младшего и старшего кредитора разрешается следующим образом: во-первых, их требования учитываются в качестве единого консолидированного требования; во-вторых, требования младшего кредитора не могут быть погашены до удовлетворения требований старшего кредитора; в-третьих, замена старшего кредитора на младшего должна осуществляться арбитражным управляющим самостоятельно, без вынесения отдельного судебного акта. Такой судебный акт может стать отправной точкой для заключения межкредиторских соглашений в делах о банкротстве, что может стать востребованным в условиях “реструктуризационных” реформ законодательства о банкротстве, ведь, по сути, такие соглашения никак не нарушают прав и законных интересов иных кредиторов, не участвующих в соглашении», – резюмировал Роман Прокофьев. 

Зинаида Павлова

Источник:  https://www.advgazeta.ru/novosti/vs-poyasnil-nyuansy-udovletvoreniya-v-bankrotnom-dele-trebovaniy-kreditora-zalogoderdzhatelya-vekseley-dolzhnika/