Как указал ВС, осужденный был безосновательно ограничен апелляцией в своем праве на участие в рассмотрении дела и возможности довести до суда свою позицию по обжалуемому им приговору, поэтому ее решение нельзя признать законным.

В комментарии «АГ» защитник, представлявший осужденного в Верховном Суде, выразил надежду на то, что при новом рассмотрении краевой суд более тщательно изучит это уголовное дело. Один из экспертов напомнил позицию КС о том, что лишение потерпевшего возможности участвовать в судебных прениях ничем не оправдано, не является справедливым и выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав и свобод. Другой заметил: на уровне ВС подтверждено, что суд не может, руководствуясь субъективными представлениями о том, что должно содержаться в речи подсудимого, а что нет, прерывать его выступление. Третий заметил, что судебное разбирательство может быть признано справедливым только в том случае, если подсудимому была предоставлена возможность максимально полно высказаться по обстоятельствам дела, проанализировать имеющиеся доказательства и расставить акценты.

9 марта Верховный Суд вынес Определение суда кассационной инстанции по уголовному делу № 19-УД22-33-К5, в котором он вновь призвал суды не нарушать права подсудимых на справедливое судебное разбирательство.

В июле 2020 г. суд признал Евгения Мельникова виновным в покушении на незаконное хранение в целях сбыта сильнодействующих веществ, не являющихся наркотическим средством или психотропным веществом, в крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 234 УК РФ), приговорив его к трем годам лишения свободы. К этому сроку было присоединено неотбытое наказание по приговору от 23 января 2017 г., и окончательный срок наказания составил четыре года лишения свободы в ИК строгого режима. Апелляция оставила приговор в силе.

В свою очередь кассационный суд изменил приговор и апелляционное определение, исключив из них ссылку на протокол явки осужденного с повинной и на показания ряда свидетелей в части восполнения содержания показаний Евгения Мельникова, полученных в ходе досудебного производства, как на доказательства вины осужденного. Также из осуждения по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 234 УК РФ были исключены действия по незаконному хранению в целях сбыта сильнодействующего вещества в период с марта 2015 г. до июля 2019 г. В итоге наказание было снижено до трех лет и восьми месяцев лишения свободы. В остальной части приговор и апелляционное определение были оставлены без изменения.

В кассационной жалобе в Верховный Суд Евгений Мельников указал, что в материалах его уголовного дела отсутствуют письменные поручения следователя органу дознания, в связи с чем возникают сомнения, кем, когда и как были установлены несколько свидетелей под псевдонимами, показания которых являются недопустимыми доказательствами. Также отмечалось, что допрошенные в качестве свидетелей на первоначальном этапе сотрудники полиции впоследствии не могли участвовать в производстве по уголовному делу, устанавливать свидетелей, данные о личности которых сохранены в тайне, без письменного поручения следователя. Осужденный сослался на нарушения закона при допросе этих свидетелей, конверты с подлинными сведениями о личности которых председательствующий не представлял на обозрение сторонам, он также не вскрывал конверты, которые не предъявлялись и при ознакомлении с материалами уголовного дела.

По мнению Евгения Мельникова, суд первой инстанции должен был вынести решения о неразглашении подлинных данных свидетелей под псевдонимами и указать, почему он считает невозможным их допрос под настоящими именами, а также привести факты, подтверждающие эти основания, однако этого сделано не было. Осужденный также счел незаконным допрос свидетелей по видеосвязи, поскольку это не предусмотрено ст. 278.1 УПК РФ. Он добавил, что было неясно, личности каких свидетелей устанавливал председательствующий по делу судья, выехав в ИК, а в ходе допроса с использованием ВКС лиц этих свидетелей не было видно, их голоса были также изменены. Показания нескольких свидетелей, по мнению осужденного, подтверждают его алиби, однако суд признал их несоответствующими фактическим обстоятельствам дела, при этом выводы суда не соответствуют последним и свидетельствуют об обвинительном уклоне.

В кассационной жалобе также отмечалось, что в апелляции судья прервал осужденного при произнесении последнего слова, в связи с чем он был лишен возможности довести до суда свою позицию: его выступление было прервано замечанием о том, что он должен лишь высказать свое мнение относительного того, оставить приговор в силе или же изменить или отменить его. В апелляционном определении доводы жалоб были приведены не в полном объеме и не были проверены апелляцией, указал Евгений Мельников; в свою очередь кассация фактически проигнорировала доводы стороны защиты и не разъяснила ему процессуальные права.

Изучив материалы, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда отметила, что в рассматриваемом случае процессуальные права осужденного в полной мере не были соблюдены при рассмотрении его уголовного дела в апелляционном суде, что повлекло нарушение его права на справедливое судебное разбирательство. Так, из содержания протокола заседания суда апелляционной инстанции следует, что при выступлении в прениях осужденный излагал фактические обстоятельства преступления, в совершении которого он признан виновным, однако председательствующий его прервал и призвал выступать в прениях, а не читать приговор.

Далее Евгений Мельников, приведя положения ст. 307, 389.15 УПК РФ, проанализировав установленные судом первой инстанции обстоятельства уголовного дела, указал на допущенное, по его мнению, искажение обстоятельств дела, несоответствие выводов суда установленным им фактическим обстоятельствам дела, дал анализ своим показаниям и нескольких свидетелей, а также свидетелей, подлинные данные о личности которых сохранены в тайне, проанализировав их. Однако, заметил ВС, председательствующий прервал его и разъяснил, что он вправе ссылаться на показания, которые легли в основу приговора, тогда как показания свидетеля «К.», данные в ходе предварительного следствия, не оглашались. В ответ на разъяснение председательствующего Евгений Мельников пояснил, что пытается дать анализ доказательств, и задал вопрос, как ему заявить о том, что судом первой инстанции не были устранены имеющиеся в показаниях свидетелей противоречия, на что ему было сделано замечание по поводу того, что он выступает уже более получаса и ранее ему был разъяснен регламент, обратил внимание Суд.

В определении отмечается: продолжая выступление в апелляции, осужденный привел показания свидетеля под псевдонимом «К.», данные в судебном заседании, и сообщил, что хочет обратиться к УПК, однако судьей ему был задан вопрос о том, закончил он выступать в прениях или нет, на что Мельников ответил, что нет. Когда же он захотел привести положения УПК, председательствующий прервал выступление осужденного и указал, что не нужно зачитывать этот Кодекс, а после возражений Евгения Мельникова и ссылки на положения ст. 292 УПК РФ судья призвал соблюдать регламент судебного заседания, сделав ему замечание. После продолжения выступления осужденного в прениях со ссылками на нормы УПК судья объявил осужденному третье замечание и прервал видеоконференцию со ссылкой на то, что апеллянт не слушает распоряжения судебной коллегии.

Выступая с последним словом, осужденный сослался на протокол допроса одного свидетеля, однако вновь был прерван судьей – ему было указано на то, что он продолжает прения, и было предложено высказать просьбу к суду. «На пояснение Евгения Мельникова о том, что он хочет в последнем слове изложить обстоятельства, которые непосредственно имеют отношение к уголовному делу, председательствующий его прервал, сказав, что это было на стадии прений, спросил, о чем осужденный просит суд, – указал ВС. – На просьбу осужденного выслушать его мнение по обстоятельствам дела председательствующий прервал его, предложил высказать просьбу о судьбе приговора, а после того как осужденный спросил, правильно ли он понял, что суд ставит ему условия, председательствующий довел до сведения сторон, что осужденному несколько раз было дано право выступить с последним словом, однако он не подчинился распоряжению председательствующего судьи, в связи с чем судебная коллегия расценивает такое поведение как отказ от выступления с последним словом и удаляется в совещательную комнату».

Таким образом, заметил Суд, Евгений Мельников был безосновательно ограничен апелляцией в своем праве на участие в рассмотрении дела и в возможности довести до суда свою позицию по обжалованному им приговору, поскольку действия кассатора не могли расцениваться как нарушение им порядка в судебном заседании и не указывали на неподчинение распоряжениям председательствующего. В связи с этим решение апелляции нельзя признать законным, заключил Верховный Суд, добавив, что кассация проигнорировала указанные нарушения, допущенные апелляционным судом. Судебные акты апелляции и кассации были отменены, а дело возвращено на новое апелляционное рассмотрение.

В комментарии «АГ» адвокат Международной коллегии адвокатов «Санкт-Петербург» Алексей Тохунц, который представлял интересы осужденного в Верховном Суде, назвал его выводы значимыми. «ВС в очередной раз обратил внимание нижестоящих судов на то, что каждый судебный акт должен быть законным, обоснованным и справедливым, а признаваться он будет таковым, если он соответствует всем требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, а также основан на правильном применении уголовного закона. С учетом положений ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод приговор может быть признан законным только в том случае, если он постановлен по результатам справедливого судебного разбирательства», – указал он.

Вместе с тем защитник с сожалением отметил, что Верховный Суд не дал оценку и другим допущенным по уголовному делу нарушениям. «Но я искренне надеюсь, что при новом апелляционном рассмотрении дела краевой суд более тщательно изучит уголовное дело, сделает законные и обоснованные выводы по каждому доводу как апелляционной, так и кассационной жалобы», – выразил надежду Алексей Тохунц.

Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин напомнил, что нарушения принципа справедливости судебного разбирательства неоднократно являлись предметом рассмотрения в Конституционном Суде, благодаря чему сторона защиты, отстаивая права обвиняемого или осужденного, наделена широким категорийным инструментарием, основанным на положениях ст. 47 УПК РФ, для обоснования доводов жалоб на несправедливость судебного разбирательства. «Так, КС РФ указывал, что одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно обеспечиваемая обвиняемому и потерпевшему возможность представлять доказательства, заявлять ходатайства, знакомиться со всеми материалами дела и таким образом довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда, приведя те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования. Соответственно, лишение потерпевшего возможности участвовать в судебных прениях ничем не оправдано, не является справедливым и выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав и свобод, оно необоснованно ущемляет закрепленные Конституцией права потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, умаляет достоинство личности и нарушает конституционный принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (Определение КС РФ от 5 ноября 2004 г. № 345-О)», – отметил он.

В рассматриваемом деле, как заметил эксперт, ВС РФ проявил последовательность в реализации универсального правового принципа законности, отменив судебные акты апелляционной и кассационной инстанций на основании очевидно необоснованного ограничения права осужденного на участие в судебных прениях и выступление с последним словом. «Несмотря на то что суд кассационной инстанции обратил внимание на порочность ряда доказательств, положенных в основу обвинительного приговора и исключил их как недопустимые, снизив окончательный размер наказания, я полагаю, что столь фундаментальные нарушения уголовно-процессуального закона, на которые указал ВС, должны были бы повлечь более категоричные выводы в мотивировочной части, в том числе и связанные с оценкой законности приговора. Из практики, с которой мы встречаемся в аналогичных ситуациях, подобное определение ВС не будет иметь принципиально важных последствий для осужденного. С одной стороны, его права формально будут восстановлены путем предоставления ему без недопустимых ограничений права на судебные прения и на последнее слово. Но с другой стороны, доводы о незаконности и необоснованности приговора в лучшем случае получат оценку в тех пределах, которую ранее дал Пятый кассационный суд, что не приведет к полному восстановлению права на справедливое судебное разбирательство», – полагает Алексей Нянькин.

Адвокат МКА Law & Liberty Игорь Исаев отметил, что на уровне ВС подтверждено: суд обязан строго придерживаться процессуальных норм и ни при каких обстоятельствах не может, руководствуясь субъективными представлениями о том, что должно содержаться в речи подсудимого, а что нет, прерывать его выступления в прениях или последнем слове. «Зачастую председательствующий даже не дослушивает мысль, обрывает и прямо запрещает ее заканчивать, так и не поняв, о чем идет речь. При всем уважении к титанической нагрузке служителей Фемиды, незыблемым остается право на защиту, которое включает в себя право и возможность полноценно выступить в суде вне зависимости от инстанции, подробно изложив суду все значимые для каждого подсудимого обстоятельства. Решается судьба конкретного человека, и дать ему возможность высказать именно то, что он считает важным для своей защиты от обвинения, – незыблемая гарантия государства. Возможность адекватно готовиться к судебным заседаниям порой существенно ограничена. В условиях следственного изолятора подсудимые иногда готовят речь лишь устно, а когда судья неоднократно обрывает, они сбиваются и, смутившись, заканчивают, так и не сказав главного. Поэтому вынесенное ВС решение – это однозначный сигнал для всех судов: “Уважайте процессуальные права подсудимого, выслушайте, и, быть может, то, что будет сказано, повлияет на итоговое решение!”», – подчеркнул он.

Адвокат МКА Law & Liberty Андрей Перов добавил, что суд не должен вмешиваться в ход выступления подсудимого не только потому, что когда судья перебивает выступление, это может привести к потери мысли или ее искажению, но и потому, что подсудимый вправе донести до участников процесса все, что считает важным для своей защиты. «Нередко, чтобы доказать свою правоту, подсудимый должен обращаться к иным уголовным делам или к прекращенным эпизодам в рамках рассматриваемого дела. Зачастую ссылка суда на то, что приводимые подсудимым аргументы “не относятся к обстоятельствам рассматриваемого уголовного дела”, является ограничением права на защиту», – считает адвокат.

По его мнению, судебное разбирательство может быть признано справедливым только в том случае, если подсудимому была предоставлена возможность максимально полно высказаться по обстоятельствам дела, проанализировать имеющиеся доказательства и расставить акценты. «Наконец, подсудимый во всех инстанциях и на любой стадии процесса вправе выражать несогласие с действиями нижестоящих судов или конкретно этого состава суда. Желание некоторых судей быстрее закончить процесс, уйти на обед или приступить к рассмотрению следующих дел не должно влиять на права и в конечном счете судьбу человека, который вынужден защищаться от предъявленного государством обвинения всеми не запрещенными законом способами», – заключил Андрей Перов.

Зинаида Павлова

Источник:  https://www.advgazeta.ru/novosti/vs-podcherknul-nedopustimost-preryvaniya-sudom-vystupleniya-podsudimogo-v-preniyakh-i-poslednem-slove/