Суд указал, что результаты исследования, к которым пришел эксперт при ответе на поставленные перед ним вопросы, какого-либо значения для целей определения лица, обязанного возместить расходы на проведение судебной экспертизы, не имеют.

Как отметил один из адвокатов, нецелесообразно и неверно ставить разрешение вопроса о распределении судебных расходов на проведение экспертизы в зависимость от ее результатов. Другой также отметил, что никакое доказательство, в том числе выводы судебной экспертизы, не может иметь заранее большего значения по сравнению с другими доказательствами. Третья посчитала, что истцу можно было поставить на разрешение Суда вопрос о правовой неопределенности общих норм о договоре во взаимосвязи с нормами ГК РФ, поскольку услуга домофонной связи, являясь формой возмездного договора, обязывает заключать его письменно, а отключение собственника жилого помещения в МКД от домофона фактически лишает его доступа в жилье, поэтому право на отключение услуги и условия для реализации такого права могут быть установлены только договором, заключенным в письменной форме.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 1408-О/2023 по жалобе на нормы ГК и ГПК, которые позволяют признать договорными отношения между сторонами в отсутствие на то прямого волеизъявления одной из них и взыскивать стоимость проведения судебной почерковедческой экспертизы с проигравшей стороны спора, даже если результат экспертизы подтвердил верность ее доводов.

В 2006 г. Дмитрий Косов в числе других жильцов многоквартирного дома заключил с организацией договор на обслуживание подъездного домофона с абонентской платой 35 руб. в месяц. В 2012 г. организация продала ООО «Домофон-Центр» реестр абонентов, заключивших абонентские договоры на обслуживание домофонных станций. В 2016 г. жильцы дома заключили с «Домофон-Центр» договоры о техническом обслуживании домофонной системы с абонентской платой 45 руб. в месяц. Позднее ввиду образовавшейся у Дмитрия Косова задолженности в размере 455 руб. «Домофон-Центр» отключил ему квартирный аппарат домофонной системы.

Дмитрий Косов обратился к мировому судье с иском к «Домофон-Центр» о компенсации морального вреда в размере 20 тыс. руб., о признании не подлежащей оплате услуги «домофон» в размере 45 руб., включенной в ежемесячную квитанцию на оплату жилья, о признании незаконными действий по отключению домофонной системы, а также о взыскании штрафа. В обоснование требований он указывал, что договор об оказании услуг между ним и ответчиком не заключался, а выставление ежемесячной платы в указанном размере не свидетельствует о наличии договорных отношений между ними.

В ходе рассмотрения дела мировым судьей по ходатайству истца была назначена почерковедческая экспертиза, по результатам которой установлено, что в договоре с ООО «Домофон-Центр» подпись от имени Дмитрия Косова была выполнена другим лицом. Тем не менее суд счел, что это обстоятельство не имело правового значения, поскольку в период с 2013 по 2020 г. Дмитрий Косов подавал заявки на ремонт оборудования домофонной системы и вносил плату за обслуживание домофона, в связи с этим между ними сложились фактические договорные отношения в отсутствие письменного договора, заключенного надлежащим образом.

Определением мирового судьи, оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций, с Дмитрия Косова в пользу экспертного учреждения была взыскана стоимость проведения судебной почерковедческой экспертизы в размере около 17 тыс. руб. Суды исходили из того, что указанные расходы подлежат возмещению Дмитрием Косовым как лицом, против которого принят судебный акт по гражданскому делу, и которое ходатайствовало о проведении экспертизы. При этом суды оставили без внимания его доводы о том, что результаты проведенной в рамках этого гражданского дела экспертизы подтвердили факт фальсификации доказательства, представленного ответчиком.

Дмитрий Косов обратился в Конституционный Суд и попросил признать п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 158, п. 3 ст. 434 и п. 3 ст. 438 ГК, а также ч. 1 ст. 98 ГПК не соответствующими Конституции. По его мнению, оспариваемые законоположения с учетом практики их применения позволяют суду признать фактически договорными отношения между сторонами в отсутствие на то прямого волеизъявления одной из них, а также позволяют освободить от несения судебных расходов лицо, представившее сфальсифицированное доказательство.

Отказывая в принятии жалобы, КС отметил, что оспариваемые положения части первой ГК, содержащие общие положения об основаниях возникновения гражданских прав и обязанностей, форме договора и форме сделок, а также о понятии акцепта оферты, подлежат толкованию и применению в системном единстве с иными нормами гражданского законодательства. Согласно п. 3 ст. 432 ГК сторона, принявшая от другой стороны полное или частичное исполнение по договору либо иным образом подтвердившая действие договора, не вправе требовать признания этого договора незаключенным, если заявление такого требования с учетом конкретных обстоятельств будет противоречить принципу добросовестности (п. 3 ст. 1). По смыслу приведенной нормы и п. 3 ст. 154 ГК соглашение сторон может быть достигнуто и иными способами, помимо указанных в ГК, в том случае, когда из поведения сторон явствует их воля на заключение договора (п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений ГК РФ о заключении и толковании договора»).

В судебной практике, заметил КС, признается, что данное правило вытекает из общих начал гражданского законодательства и является частным случаем проявления принципа добросовестности, согласно которому при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно, т.е. никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (п. 3 Обзора судебной практики ВС РФ № 4 (2017)). Указанные законодательные предписания развивают положение ч. 3 ст. 17 Конституции о том, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

С учетом сказанного, как пояснил КС, оспариваемые нормы ГК, действующие в системном единстве с иными нормами гражданского законодательства, согласуются с конституционно значимым принципом свободы договора (п. 1 ст. 1 ГК) и не могут рассматриваться как нарушающие права заявителя, в деле с участием которого судами на основе исследованных фактических обстоятельств установлено наличие его волеизъявления на вступление в договорные отношения по поводу оказания ему услуг домофонной связи.

Относительно ч. 1 ст. 98 ГПК Конституционный Суд сослался на свои судебные акты и указал, что критерием присуждения судебных расходов является вывод суда о правомерности или неправомерности заявленного истцом требования. Этот вывод непосредственно связан с содержащимся в резолютивной части судебного решения выводом о том, подлежит ли иск удовлетворению, – только удовлетворение судом требования подтверждает правомерность принудительной его реализации через суд и влечет восстановление нарушенных прав, что и ведет к возмещению судебных расходов. КС также указал, что результаты исследования, к которым пришел эксперт при ответе на поставленные перед ним вопросы, какого-либо значения для целей определения лица, обязанного возместить расходы на проведение судебной экспертизы, не имеют, притом что имеется возможность защиты имущественных прав лица, в связи с заявлением которого о фальсификации спорное доказательство было исключено из числа доказательств по делу, в ином порядке, в том числе путем взыскания убытков, причиненных преступлением.

С учетом изложенного ч. 1 ст. 98 ГПК, будучи направленной на обеспечение принципа эффективности и полноты судебной защиты, вытекающего из требования ч. 1 ст. 46 Конституции, не может рассматриваться как нарушающая права заявителя, тем более что в деле с его участием суды пришли к выводу, что результаты почерковедческой экспертизы, назначенной судом по ходатайству Дмитрия Косова, не имели решающего значения для установления наличия или отсутствия договорных отношений.

Адвокат АП Республики Башкортостан Николай Герасимов заметил, что, действительно, гражданское процессуальное законодательство исходит из того, что судебные расходы по делу, в том числе на оплату услуг эксперта, взыскиваются с проигравшей стороны, и в данном случае не имеет значения, к каким выводам пришел эксперт в ходе проведенного им исследования. «Заключение эксперта является лишь одним из доказательств по делу, оно не имеет заранее установленной силы, и ему, как и всем иным доказательствам, по результатам рассмотрения дела судом дается оценка. Имеют место случаи, когда заключение эксперта по какой-либо причине отвергается судом, подвергается сомнению либо, как имело место в рассматриваемом случае, суд приходит к выводу, что, по сути, проведение экспертизы по делу и не требовалось, так как юридически значимые обстоятельства уже были установлены достоверно и достаточно полно на основании иных доказательств. Кроме того, в практике встречаются случаи, когда в одном деле может быть несколько заключений экспертиз, не совпадающих по выводам, которые в любом случае представляют собой лишь мнение конкретного лица, обладающего специальными познаниями в определенной сфере. Таким образом, безусловно, нецелесообразно и неверно ставить разрешение вопроса о распределении судебных расходов на проведение экспертизы в зависимость от результатов этой экспертизы», – указал адвокат.

Что касается непосредственно рассматриваемой ситуации, то Николай Герасимов полагает, что заявителем был избран на данном этапе неверный способ защиты. «Если он действительно убежден, что его процессуальным оппонентом было представлено сфальсифицированное доказательство по гражданскому делу в виде договора, подпись в котором эксперт определил как выполненную не заявителем, а иным лицом, то наиболее правильным с правовой точки зрения способом защиты было бы направление заявления в правоохранительные органы для дачи соответствующей юридической оценки этим обстоятельствам. В случае если его довод о фальсификации доказательства подтвердится, к ответственности по приговору суда будут привлечены конкретные лица, у него появится возможность предъявить к ним гражданский иск в рамках уголовного дела о взыскании вреда, причиненного преступлением. На данную возможность Конституционный Суд также указал в определении», – заметил адвокат.

Управляющий партнер Osipov Legal Михаил Осипов полагает, что выводы КС РФ являются полными и аргументированными. «В соответствии с нормами ГПК суды при рассмотрении гражданских дел принимают и оценивают доказательства в их совокупности. Никакое доказательство, в том числе выводы судебной экспертизы, не может иметь заранее большего значения по сравнению с другими доказательствами. Поэтому, когда суд первой инстанции вынес решение об отказе в удовлетворении иска, он обоснованно возложил расходы на проведение судебной экспертизы на проигравшую сторону, в данном случае на истца», – посчитал он.

Адвокат АП ХМАО Елена Чуднова отметила, что разделяет позицию Конституционного Суда с некоторыми уточнениями. «Как следует из определения, денежные средства, взысканные с заявителя, были предназначены не ответчику, в пользу которого состоялось судебное решение, а экспертной организации в счет оплаты за проведение экспертизы, что исключало в принципе возможность удовлетворить его жалобы в суде общей юрисдикции. Известно, что подлинность подписей в договоре презюмируется (доказательственная презумпция), соответственно, бремя доказывания фальсификации подписи заявителя лежало на нем самом, – отметила эксперт. – Полагаю, что, поскольку истец оспорил то, что презюмируется, мировой судья назначил экспертизу, удовлетворив ходатайство стороны, оспаривающей презумпцию подлинности договора. В таком случае расходы на экспертизу несет сторона, оспаривающая презумпцию. Более того, он пользовался ремонтными услугами уже нового поставщика, а заявлений о фальсификации доказательств в судебном процессе от него не поступало, поэтому никакой неопределенности в применении оспариваемых им в КС РФ норм в его деле нет».

Кроме того, указала Елена Чуднова, в случае разрешения вопроса о взыскании судебных расходов в пользу ответчика, а не экспертной организации суд мог принять во внимание недобросовестность поведения ответчика и отказать ему в присуждении стоимости экспертизы, однако заявлений о фальсификации подписи от истца не поступало, соответственно, и виновника в подделке суд не устанавливал.

По ее мнению, истцу можно было поставить на разрешение КС РФ вопрос о возникшей правовой неопределенности общих норм о договоре во взаимосвязи со ст. 421, 779, 781 и 304 ГК РФ, поскольку услуга домофонной связи, являясь формой возмездного договора, обязывает заключать его письменно, а отключение собственника жилого помещения в МКД от домофона фактически лишает его доступа в жилье, поэтому право на отключение услуги и условия для реализации такого права могут быть установлены только договором, заключенным в письменной форме.

Марина Нагорная

Источник:  https://www.advgazeta.ru/novosti/ks-podtverdil-chto-raskhody-za-podtverdivshuyu-dovody-proigravshey-storony-ekspertizu-vzyskivayutsya/